Забота о «рожалках», аресты и приговоры, борьба и активизм Как менялась жизнь женщин в России в 2024 году: 7 выводов «Гласной»

В уходящем году российское государство продолжало оказывать на женщин репродуктивное давление, ограничивать их права, дискриминировать по гендерному признаку, объявлять «иноагентами» и врагами. А женщины не прекращали бороться за равноправие, правосудие, мир и справедливость. «Гласная» проанализировала наиболее значимые события этого года — публикуем главные выводы.

Вывод № 1: «Правильная» женщина — та, что много рожает 

Указом президента 2024 год был объявлен Годом семьи, одной из целей которого стало создание подходящих условий для рождения первый детей у молодых россиян. Власти убеждены, что российские женщины рожают меньше, потому что откладывают появление первенца, теряя при этом «репродуктивный потенциал». В ноябре Госдума в первом чтении приняла законопроект о студенческих семьях. Депутаты хотят добиться того, чтобы россияне заводили первенца уже во время учебы в вузе или колледже. Минимум девять регионов также ввели выплаты за ранние роды для тех женщин, которые родят до 24–27 лет, подсчитало издание «Верстка»*. 

Тем не менее исследование ВШЭ 2024 года опровергло тезис, что ранние первые роды повышают рождаемость. Более того, данные показывают, что российские женщины в среднем хотят иметь двух детей, но откладывают рождение второго ребенка или вообще отказываются от этого из-за неблагоприятных условий — политических и финансовых. Новая демографическая стратегия, предполагающая рост рождаемости к 2036 году, также не учитывает, что страна находится в состоянии войны. 

В уходящем году государство оказывало репродуктивное давление не только на молодежь. В Москве, где женщины обычно рожают первенца к 29 годам, власти стали массово приглашать горожанок сдать анализ на антимюллеров гормон (АМГ), который назначают для оценки фертильности. Так чиновники намекали женщинам, что в их возрасте пора проверить, «есть ли временной запас или же необходимо как можно раньше планировать детей».

В регионах начали собирать данные о репродуктивном здоровье женщин при устройстве на работу. Это не случайно: под конец года стимулирование роста численности населения вошло в обязанности российских губернаторов. Одним из критериев, по которым в Кремле теперь будут оценивать эффективность их работы, стал суммарный коэффициент рождаемости в регионе. 

Власти также продолжили ограничивать доступ к аборту. В 14 регионах* появились штрафы за «склонение» к абортам, а в Хабаровском крае ввели ежегодную премию для врачей, которым удалось отговорить женщин от прерывания беременности. На этом фоне антиабортный фонд «Женщины за жизнь» получил трехмиллионный президентский грант на развитие.

Осенью 2024-го власти ввели строгий учет препаратов «Мифепристон» и «Мизопростол», используемых для медикаментозного аборта. Фактически это означает искусственное ограничение доступа к самому безопасному виду прерывания беременности. Впрочем, в будущем году власти могут совсем запретить аборты: весной 2025-го депутаты Госдумы обещают внести законопроект о праве на защиту жизни до рождения. 

Даже информация о женской репродуктивной свободе в этом году оказалась под запретом. В Госдуме приняли закон о запрете «пропаганды чайлдфри». В то же время в публичном пространстве было все больше высказываний о необходимости заводить детей. Депутат Госдумы от Курганской области призвал россиянок «рожать, пока “рожалка” работает», а рязанская омбудсменка заявила, что молодые матери в СИЗО живут лучше, чем на свободе. В будущем таких цитат не станет меньше: Год семьи подходит к концу, но с 1 января 2025-го начнется новый национальный проект «Семья».

Вывод № 2: Уровень насилия растет, но мужчинам оно прощается

Насилие по гендерному признаку в 2024 году оставалось одной из самых тяжелых проблем российского общества. Согласно исследованию «Верстки»*, в первой половине 2024 года российские суды выносили решения по делам о домашнем насилии каждый будний день. По статистике Верховного суда, обнародованной в апреле, количество приговоров за преступления против половой неприкосновенности в России значительно выросло за два года военных действий в Украине. 

В частности, речь идет о 61-процентном росте количества приговоров за развратные действия в отношении детей и 10-процентном росте приговоров за изнасилование. При этом у правозащитников есть основания полагать, что эти цифры ниже, чем могли бы быть: в военное время пострадавшие реже обращаются в полицию. 

Продолжение тенденции* 2023 года — случаи насилия над девочками и женщинами со стороны бывших заключенных, вернувшихся с фронта. Например, в Саратове 35-летний Азамат Искалиев зарезал свою бывшую девушку, которая накануне объявила ему о расставании. Ранее Искалиев был судим за убийство жены, которая захотела с ним развестись, и отправился на фронт из колонии. Но в Госдуме посчитали излишним введение особого контроля за бывшими осужденными, воевавшими в Украине, так как те «по законам военного времени искупили вину кровью» и не должны чувствовать, «что общество их не воспринимает».

Российские суды тоже относятся с сочувствием к мужчинам и к участникам СВО, совершившим насилие. Подавляющее большинство дел о побоях (66%) в 2024 году заканчивались* для виновника штрафом пять тысяч рублей. Мужчине также могли смягчить приговор, если убитая им женщина материлась или употребляла алкоголь. 

В Адыгее участника войны в Украине Магамета Датхужева за сексуализированную переписку с 13-летней школьницей приговорили к 5,5 годам заключения условно. Суд посчитал смягчающими обстоятельствами то, что потерпевшая была выше военного ростом и выглядела старше своего возраста. 

А вот к женщинам, судимым за насилие в отношении мужчин, суд в 2024 году не проявил снисхождения. Журналистку Оксану Гончарову и фотомодель Лилию Судакову приговорили к семи годам колонии за убийство мужей. Обе женщины подвергались насилию со стороны мужчин, причем Гончарова состояла с бывшим партнером в разводе. Эксперты ожидают, что в будущем российским женщинам будет сложнее развестись с агрессором в суде, так как новая демографическая стратегия предусматривает, что таким парам будет необходимо пройти процедуру примирения.

Вывод № 3: Добиться наказания для мужчин-агрессоров все же можно

Главной историей о домашнем насилии во всем мире в уходящем году стало дело француженки Жизель Пелико. Муж женщины на протяжении почти 10 лет накачивал ее наркотиками и подвергал сексуализированному насилию, предлагая посторонним мужчинам воспользоваться ее телом. По его приглашению Пелико изнасиловали как минимум 72 мужчины. На большинство из них, а также на своего супруга женщина подала в суд. Смелость Пелико отметил журнал Vogue, поместивший ее портрет на свою обложку.

Российские журналистки в уходящем году тоже исследовали тему насилия. Настя Красильникова выпустила подкаст «После школы» о многолетнем сексуализированном насилии над учениками и ученицами в элитной московской 57-й школе. Один из фигурантов расследования — Марк Гондельман в итоге потерял работу в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Точные причины его увольнения не называются, однако Красильникова пишет, что это связано с выходом подкаста. 

Женщинам, пострадавшим от насилия в России, сложно рассчитывать на справедливый суд. Ранее, не имея на руках приговора в отношении агрессора, они даже не могли публично делиться своей историей из-за угрозы иска о защите чести и достоинства со стороны обидчика. При этом, по словам адвокатки Мари Давтян, добиться приговора в делах о домашнем и сексуализированном насилии в России очень непросто. Однако в 2024 году в этой практике наметились изменения. Конституционный суд указал, что право на свободу слова лиц, переживших насилие, не противоречит праву на защиту чести и достоинства. Теперь женщины могут спокойно предавать огласке то, что с ними произошло. 

В уходящем году появилась и еще одна положительная законодательная мера: теперь суды могут при назначении наказания запрещать агрессору приближаться к дому или месту работы потерпевшей. Однако этот механизм может быть применен только в тех случаях, когда обидчику уже вынесен приговор, но не до того.

Вывод № 4: Потрясения в стране делают жизнь женщин еще сложнее 

После теракта в «Крокус Сити Холле» в марте 2024-го положение женщин неславянского происхождения в стране ухудшилось. В августе 17-летняя самбистка с Алтая покончила с собой из-за того, что ее «оскорбляли из-за нации». По словам тети девушки, в спортивной секции спортсменку обзывали «узкоглазой», наливали ей кефир в рюкзак. В ноябре в петербургском метро пожилой мужчина сломал нос девушке неславянской внешности — перед тем, по ее словам, он назвал ее «чуркой». 

В декабре Госдума приняла закон о запрете зачислять в школы детей, не говорящих на русском языке. Эта мера затронет женщин с детьми, приезжающих в Россию на заработки: женщины 30–39 лет — самая массовая группа (34%) трудовых мигрантов в стране. При этом реальное количество мигранток, вероятнее всего, еще выше, так как многие из них заняты в неформальном секторе экономики. 

Продолжающееся российское вторжение в Украину только усугубило уязвимое положение женщин. В 2024 году десятки тысяч жительниц Курской и Белгородской областей стали вынужденными переселенцами. Они столкнулись с отсутствием организованной эвакуации из приграничья, с нехваткой денег и задержкой государственных выплат, а также с отказами учреждений образования в устройстве детей в школы и сады без местной регистрации.

Вывод № 5: Активных женщин государство считает врагами 

Доля женщин среди российских политзаключенных в 2024 году стала рекордной за 14 лет и достигла 27%. К шести годам колонии приговорили режиссерку Женю Беркович*** и драматургиню Светлану Петрийчук*** по делу об «оправдании терроризма» за спектакль «Финист Ясный Сокол». 

Остается в тюрьме и находится под следствием по новому уголовному делу 55-летняя Зарема Мусаева, мать Абубакара и Ибрагима Янгулбаевых*** — чеченских оппозиционеров и критиков Рамзана Кадырова. В колониях женщины сталкиваются с жестоким обращением и отсутствием необходимой медицинской помощи.

Немало и тех, против кого в уходящем году начались политически мотивированные преследования: в базе «ОВД-Инфо»* зафиксировано 135 таких женщин. 

Государство продолжило репрессии против антивоенно настроенных россиянок. Два уголовных дела завели в отношении героини «Гласной», белгородской волонтерки Надин Гейслер (Россинской)***, которая занималась помощью украинским беженцам. Гейслер находится в СИЗО. 

Кроме того, жительницу Архангельской области Лидию Прудовскую лишили родительских прав за антивоенные посты, а петербурженку Светлану Емельянову осудили за несообщение о поджоге ее сожителем склада Росгвардии и машин МВД. За граффити «Смерть режиму» три с половиной года колонии получила десятиклассница из Читы Любовь Лизунова — девушку и ее друга обвинили в экстремизме и призывах к терроризму». 

Томский суд приговорил 21-летнюю художницу Татьяну Лалетину к девяти годам заключения по делу о государственной измене за то, что двумя годами ранее она перечислила украинскому фонду 30 долларов. Шесть лет колонии грозит педиатру Надежде Буяновой по сфабрикованному обвинению в распространении «фейков» об армии. Основанием для дела против 68-летнего врача стал ее разговор с женой российского военного, находящегося в Украине. По аналогичной статье объявили в розыск из-за рассказа о войне в Украине на школьном уроке Наталью Таранушенко, 65-летнюю учительницу из Московской области. Она смогла покинуть страну.

Движение жен и родственников мобилизованных «Путь домой»*, образовавшееся в 2023 году, продолжило работу. Активистки выходили на акции протеста и пикеты к Могиле Неизвестного Солдата и зданию Министерства обороны в Москве, а также активно давали* интервью журналистам. В результате в мае «иноагентом» объявили «Путь домой» и его наиболее заметную участницу Марию Андрееву*, хотя к тому моменту она уже ушла* из движения из-за разногласий. 

Из-за статуса «иноагента» Андреева потеряла работу в детском государственном учреждении, оставшись без заработка после выхода из трехлетнего декрета. В августе активистка объявила о прекращении публичной деятельности. Другие участницы движения сообщали о слежке за собой, о допросах, которые проводят их супругам на фронте командование и ФСБ. Их также задерживали на протестах. 

Были и хорошие новости. В августе 2024-го произошел масштабный обмен заключенными между Россией и странами Запада. В результате на свободу вышли и женщины-политзаключенные — например, художница Саша Скочиленко, ожидавшая решения суда по делу об антивоенных ценниках. Вместе с ней были помилованы Владимиром Путиным и высланы из России без внутренних и международных документов экс-координаторка штаба Навального**** Ксения Фадеева***, журналистка Алсу Курмашева и бывшая координаторка штаба Навального в Уфе Лилия Чанышева***, приговоренная по обвинению в экстремизме к 9,5 года колонии и отсидевшая перед обменом почти три года. В ноябре Чанышеву и соосновательницу группы «Марем» Светлану Анохину включили в список 100 самых вдохновляющих и влиятельных женщин в мире по версии ВВС.

Вывод № 6: Репрессии против политических эмигранток усилились 

В 2024 году государство использовало широкий набор репрессивных мер против политически активных россиянок в изгнании. Их объявляли «иноагентами», «террористами», «экстремистами» и заочно отправляли в тюрьму.

Так, Росфинмониторинг внес в список «террористов и экстремистов» актрису Яну Троянову*, телеведущую Татьяну Лазареву*, политикессу Юлию Навальную* и редакторку издания Doxa** Дарью Манжуру. Против феминистки Залины Маршенкуловой* завели дело об «оправдании терроризма», а в отношении певицы Лизы Монеточки* — об «уклонении от обязанностей иноагента». «Иноагенткой» в уходящем году объявили научную журналистку Асю Казанцеву*. Как выяснила «Гласная», с начала полномасштабных военных действий в Украине женщины составили четверть физических лиц, объявленных «иноагентами». 

Кроме того, Навальную, Лазареву, Троянову, Маршенкулову, журналистку «Дождя»** Екатерину Фомину и участницу панк-рок-группы Pussy Riot Надежду Толоконникову* заочно арестовал российский суд. Антивоенных и фемактивисток Дарью Серенко* и Наталью Баранову* объявили в розыск. К 7–8 годам колонии за распространение «фейков» о ВС РФ заочно приговорили бывшую главу столичного Красносельского округа Елену Котеночкину, активистку Анастасию Агееву и журналиста Машу Гессен. А бывшую редакторку Doxa** Марию Меньшикову*** признали виновной в оправдании терроризма из-за двух постов с призывом писать письма политзаключенным, осужденным за поджог военкоматов.

В некоторых случаях власти прессовали родственников покинувших страну женщин. В Дагестане к 95-летней матери правозащитницы Светланы Анохиной пришли силовики, чтобы взять образец слюны. У родителей главной редакторки издания «Важные истории»** Алеси Мароховской* провели обыски по «иноагентской» статье против их дочери.

Несмотря на репрессии, российские женщины в эмиграции продолжают работу. Юлия Навальная в год смерти мужа встретилась с лидерами западных стран, организовала крупные акции протеста россиян и форум российской оппозиции в изгнании, издала автобиографию супруга и объявила о желании баллотироваться в президенты России по возвращении на родину. Time включил ее в шорт-лист претендентов на звание человека 2024 года. 

Певицу Лизу Монеточку* и рэпера Noize MC* номинировали на Нобелевскую премию мира за то, что они «представляют своими голосами новое поколение, которое очень сильно высказывается за гуманистические ценности». 

В ноябре Европейский суд по правам человека постановил, что Россия нарушила положения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, признав своих гражданок и граждан «иностранными агентами», и присудил им денежную компенсацию. Среди них героини «Гласной» — авторки подкаста «Сестры» Соня Гройсман* и Оля Чуракова*, феминистка Дарья Апахончич* и политолог Екатерина Шульман*.

Вывод № 7: Женщины все равно участвуют в политике и влияют на общество

В 2024 году в России не расширилась структура политических возможностей для женщин. Так, их участие в региональных выборах оставалось ограниченным. На посты губернаторов регионов претендовали 83 мужчины и всего 12 женщин. При этом женщины-кандидаты сталкивались с лукизмом, а их программа оценивалась по тому, насколько они соответствовали традиционным представлениям о занятиях женщины. 

Пользуясь этой особенностью российского общества, пропаганда стремилась дискредитировать Юлию Навальную, обвиняя вдову политика в аборте и изменах мужу. 

Но женщины активно участвовали в политической жизни: выдвигали свои кандидатуры на выборы различных уровней, проводили избирательные кампании, собирали подписи в свою поддержку, боролись за мир. 

Героиня «Гласной» блокадница Людмила Васильева выдвинулась на выборы губернатора Санкт-Петербурга. Несмотря на неудачу, Васильевой удалось сплотить вокруг себя активных молодых петербуржцев, для которых приобщение к ее предвыборной кампании стало первым опытом участия в политической жизни страны. 

Екатерина Дунцова*, хоть и не была допущена к регистрации на президентских выборах, смогла организовать сторонников и объявила о создании политической партии. По ее мнению, женщин в российском патриархальном обществе плохо воспринимают как лидеров, поэтому «наша задача — говорить, что женщины могут быть и руководителями, и руководителями страны в том числе».

* Признаны Минюстом «иноагентами». 

** Признаны Минюстом «иноагентами» и «нежелательными организациями». 

*** Внесены в список «экстремистов и террористов». 

**** Организация признана в РФ «экстремистской», ликвидирована и запрещена.