«В твиттере помпезно “отменяют” не тех, кто отрубил жене руки, а обычных мудаков» Залина Маршенкулова — о самосуде над абьюзерами и о том, почему это может вредить феминизму

На фоне эскалации сразу нескольких военных конфликтов кажется, что привычная фемповестка отошла на второй план. Однако в соцсетях женщины продолжают делиться историями абьюза, а журналистки и активистки исследуют культуру отмены. Например, вышедший недавно подкаст «Мне за это ничего не будет» рассказывает, с какими последствиями «отмены» столкнулись фигуранты наиболее громких медийных скандалов.

Фемактивистка Залина Маршенкулова в колонке для «Гласной» объясняет, почему судилища в соцсетях и заключение обвиняемых в «цифровые тюрьмы» далеко не всегда идут на пользу женщинам.

Я и сама так делала

Главная причина, по которой многим людям вне фемактивистского пузыря сложно присоединиться к инквизиции «отменяющих», — это мысль «И что? Я и сам_а так делал_а в отношениях».

Особенно на фоне последних ужасов насилия над женщинами и детьми в условиях военного времени (например, в исполнении ХАМАС) кажется странным публично копаться в истории, где произошло скорее недопонимание.

Все-таки есть разница между долгими добровольными отношениями с мужчиной (например, по причине эмоциональной зависимости) и изнасилованием на улице с переломом ног. Но эту разницу как будто не хотят замечать. А подчеркивание этой разницы почему-то принято называть «обесцениванием».

Мы знаем, что каждый день женщины гибнут от рук своих партнеров (в том числе от рук вернувшихся с войны). Женщинам отрубают конечности, их насилуют, режут. Мы знаем статистику домашнего насилия. Знаем, что женщину убивают часто именно тогда, когда она собирается уйти. Знаем, что уйти от реально опасного человека страшно и непросто.

Но в медийных историях чаще всего «отменяют» за эмоциональный абьюз. Даже я как женщина думаю: «А сама я эмоционально не абьюзила кого-то?» Полагаю, многие совестливые люди тоже об этом думали. А бессовестные и думать не будут. Но многие теперь боятся на эту тему публично говорить, поэтому скажу я (меня жгли на сотнях костров, а что сгорело — сгореть не может).

Читайте также «Публичный рассказ о насилии — это гражданский поступок»

Журналистка Настя Красильникова — о культуре отмены в России и фактчекинге домогательств

В медиа и твиттере обычно помпезно и громко «отменяют» вовсе не тех, кто отрубил руки жене или избил ее, не реальных убийц и насильников, а чаще всего обычных, назовем их так, мудаков. Но используют при этом именно громкое слово «насильник», причем даже в ситуациях, когда как такового физического насилия не было. Тем самым стирается разницу между обычным неэтично ведущим себя парнем и тем, кто осознанно избивает и насилует женщин. Это и отбивает желание присоединиться к «инквизиции» уже по всем остальным вопросам.

Бывает и так, что «отмененные» — совсем не мудаки в обычной жизни и на работе, но были мудаками в конкретных отношениях. И получается, что они как бы отдуваются за всех, кто облажался в отношениях (ведь большинство ведет себя в паре так же, просто их пока не поймали).

Вопрос: кто не вел себя в отношениях как мудак или мудачка хотя бы раз? Ну, положа руку на сердце. Ведь манипуляции типа «Если ты сейчас не удалишь ее из друзей, я прыгну с балкона» — это тоже эмоциональное насилие. И как же много я знаю приличных людей, которые эту манипуляцию не раз использовали.

По иронии судьбы люди, которые кого-то агрессивно и категорично «отменяют», часто сами оказываются властными, деспотичными манипулятор_ками — знаю таких лично. Например, они запрещают партнеру/партнерке общаться с другими женщинами/мужчинами, требуют постоянно доказывать любовь, могут толкнуть и даже стукнуть во время ссоры. А еще могут так: «Если ты меня бросишь / пойдешь на тусовку без меня — я прыгну с балкона».

Женщины не ангелы и не демоны, женщины — такие же люди, как и мужчины. Просто с другой социализацией. Но тем не менее. Статистика по абьюзу в лесбийских отношениях не менее высокая, чем в гетеросексуальных. По некоторым исследованиям, уровень абьюза в лесбийских отношениях даже выше, чем в гетеросексуальных. То есть никакого безмятежного мира «без мужчин» на самом деле не существует

Да, женщины не так опасны, как мужчины: они не убивают и не насилуют в таком количестве. Но абьюзить эмоционально мы умеем еще как. Врать и манипулировать тоже. Однако делаем вид, что это не имеет значения. Но вообще-то имеет.

Люди часто исполняли то, что я скажу, и этим было тяжело не злоупотреблять. Человек в принципе склонен злоупотреблять властью над другими, особенно когда эта власть легко дается. Мне пришлось учиться этому — не злоупотреблять властью, поэтому я прекрасно понимаю абьюзеров.

Эмоциональным абьюзом я доводила своего парня до безумия (и он, чтобы доказать свою любовь, начал выжигать мое имя паяльником себе на руке). Не горжусь этим, но именно тогда я пошла на терапию — лечить в себе абьюзера-монстра. Немало слез, годы страданий, но мне почти удалось добиться результата. Конечно, до идеала далеко, но контролирую я себя теперь заметно лучше.

Люди — не ущербные, они просто травмированные

Психически здоровых людей почти нет. По некоторым данным, каждый третий в России имеет психологические проблемы и почти кажд_ая вырос_ла в семье с насилием (эмоциональным или физическим).

Многие «умеют» исключительно в созависимые отношения, для которых изначально ищут эмоционально недоступного и унижающего партнера, отвергая тех, кто готов дарить нормальную, взаимную любовь. Созависимым не нужна здоровая любовь — они травмированы и могут привязаться только к тем, кто делает больно. А акулы всегда плывут к раненому — это закономерно.

Ты спасешь людей из таких отношений, но вскоре они вновь заводят такие же, пока не вылечатся у психолога. Проблема именно в этом: пока человек не пролечит себя от тяги к тем, кто делает ему больно, он будет снова и снова вступать в созависимые отношения и страдать. И тут неважно, кто именно будет жрать его раненую душу.

Вы можете подумать, что это виктимблейминг, потому что многие стали мыслить шаблонами строго по трафарету. Но это не он. Истории разные, люди разные, но не стоит лишать человека воли и разума: люди не ущербные — они часто травмированные.

Созависимые отношения и абьюз — не одно и то же

Созависимые отношения не всегда равны абьюзу. И это одна из причин, по которым российскую версию движения #MeToo многие не воспринимают серьезно. Некоторые феминистки меня ругают — мол, я обесцениваю страдания женщин, которых физически не насиловали, но над которыми морально издевались. Но нельзя всех стричь под одну гребенку: даже в суде каждый случай рассматривают отдельно.

Истории двух созависимых людей не равны историям, где женщинам отрезали руки. Кейс с Эмбер Херд и Джонни Деппом — тому подтверждение (там оба хороши и оба по-своему «поехавшие»). Я посмотрела несколько серий про их дело, но понятнее, кто из них больше виноват, так и не стало.

Абсолютно разных мужчин огульно называют «насильниками» — и того, кто изнасиловал женщину бутылкой, и того, кто свою девушку во время ссоры крепко взял за плечи, чтобы она не разбила ему ноутбук.

А значит, нет никакого диалога и желания его выстраивать ни у женщин, ни — теперь уже — у всех остальных мужчин. У людей нет желания присоединяться к балагану твиттерских/товарищеских судов в формате «кто-то что-то сказал в интернете». А у [фигурантов дел] не возникает желания писать кому-либо извинения и пытаться стать лучше. Зачем? Тебя уже заклеймили насильником, хотя по факту ты никого не насиловал и «даже не ударил».

Зачем становиться лучше, если тебя заранее ненавидят и точно никогда не простят? Если бы меня за какое-то легкое прегрешение обозвали «насильницей», я бы тоже не стала ни перед кем извиняться. Наоборот — стала бы агрессивнее.

Патриархалы не верят в субъектность женщин

Патриархалы считают женщин безвольными и глупыми истеричками, неспособными нести ответственность за свою жизнь, — и по иронии судьбы именно так женщины выглядят в большинстве кейсов про абьюзеров. Например, терпят странные запреты и унижения с самого начала отношений, потом терпят оскорбления, унижения, издевательства, измены партнера. «С первых дней знакомства он запретил ей общаться с мужчинами» — и она сразу согласилась на эти унизительные условия. Такое не может не вызывать вопросов.

Большая часть историй в публичных «отменах» вообще мутная: непонятно, кто и в чем виноват. Девушка пишет: «Он был такой очаровательный, я не смогла отказаться от секса с ним» — она спала с ним не раз, а потом он не захотел продолжать отношения — и вот уже в твиттере появился тред, что он абьюзер. С чего бы? Вы потрахались и разошлись, ты встречалась и спала с ним, потому что ты его хотела. Претензия тут не к насилию, а к тому, что после секса не случилось отношений. То, что человек больше не хочет с вами спать, не значит, что он мудак или абьюзер.

Мне бы хотелось, чтобы женщины приходили в феминизм не на пять минут — только для того, чтобы наказать бывшего, который не захотел продолжения.

Никто не должен вам говорить спасибо за секс — вы занимались этим по своему желанию. Вы были в добровольных отношениях.

Сторонний [наблюдатель] не видит жертву в таких историях — он видит инфантильную женщину, которая реально не хочет несет ответственность за свои решения.

Конечно, ты не виновата, если тебя изнасиловали или избили. Но это не относится к историям, где ты сама решила встречаться и начать отношения с тем, кто этого не планировал и сразу предупредил: «Между нами ничего, кроме секса». Давайте не будем лишать женщин воли и разума. А то получается, что все женщины просто куклы во власти мужчин. И в чем тогда феминизм? Значит, женщинам действительно нельзя давать власть самим решать, с кем им вступать в сексуальные отношения?

Когда истории, где «мудак» не захотел продолжать отношения, мешают в кучу с историями о насилии, это вредит борьбе с насилием.

Покайся и уйди в монастырь?

Смысл публичных обсуждений в том, чтобы как можно больше людей начали рефлексировать и лечить в себе абьюзеров или абьюзивное поведение. Но когда человек извиняется, его начинают травить еще больше. И топтать.

Например, Иван Колпаков уже отсидел в «цифровой тюрьме»: он извинился, удалил аккаунт в твиттере, почти не пишет ничего публично — но ему до сих пор предъявляют за его проступок. Это отменяет и обесценивает вообще все хорошее, что он сделал в жизни. Как будто его не существовало до этого проступка и после. Журналисту Дмитрию Окресту также предложили ответить на обвинения в «насилии» в подкасте «Мне за это ничего не будет». Но выпуск с его историей так и не вышел, а пострадавшие также отозвали свои комментарии.

Тогда какой смысл извиняться и меняться? Никакого. Мне кажется, надо вести дискурс не так. Надо уже снять белое пальто и сказать: «Да, чувак, многие травмированы, но надо убивать в себе монстра и абьюзера, давай начнем вместе». А не продолжать гнобить человека, когда тот извиняется.

Выходит, что никакого прощения обычный человек, который абьюзил не больше, чем многие, не получает. Но в чем тогда смысл «цифровой исправительной колонии» — зачем травить и «отменять» человека, запрещать всем с ним дружить? Это поможет ему стать лучше? Не думаю.

Реальным насильникам, которые избивают или убивают, действительно нет прощения. Но тем, кто эмоционально абьюзил или вел себя как мудак неосознанно, не специально (например, за недостатком информации), нужно давать возможность исправиться. Нам с этими «насильниками» еще жить на одной планете

*По данным Human Rights Campaign, 44% лесбиянок и 61% бисексуалок сталкивались с сексуализированным или другим физическим насилием в отношениях. Однако эта статистика давно не обновлялась.

* «Насилию.Нет» признана иноагентом.*«Медуза» признана иноагентом и нежелательной в России организацией.* Facebook принадлежат компании Meta, которая признана экстремистской и запрещена в РФ.